…кому дорого здоровье детей, тот не должен поддерживать идею коллективного воспитания.
Теодор Хелльбрюгге, Герхард Дёринг
Иногда он замечает, что он не такой уж плохой, и спрашивает себя:
— И чего в самом деле они от меня хотят? Почему всё только сердятся?
Часто спокойным ребятам легко прикинуться хорошими, и это возбуждает гнев и зависть:
«Размазня… Кукла… Маменькин сынок… Неженка… Тихоня… Рева… »
И чувствительный ребенок страдает, а его товарищи–исподтишники орудуют безнаказанно. Постоянное же приставание портит и тех и других.
Однажды — это было очень давно — привела ко мне мать сынка.
— Сил моих нет! Неуч, бродяга, уличный мальчишка. Раньше хоть порка помогала, а теперь и это не помогает.
Мальчика отправили за границу. Теперь он судья.
Другой, с которым не могли сладить родители, преподает гимнастику. Третий моряк.
И сами они натерпелись, и родители с ними исстрадались.
Теперь все хорошо.
Надо уметь найти общий язык, уметь мириться. И надо уметь прощать. А часто достаточно лишь переждать.
Даже у самых хороших бывают черные дни и недели. Одно не удалось, а потом все из рук валится: и в школе, и дома, и человек сам не знает отчего.
Я заметил, что мальчишки больше всего бесчинствуют в сентябре и в мае. В сентябре они еще помнят о каникулах, о свободе, а приходится сидеть в комнате. А весной, когда наступают первые теплые дни, ребятам уже невтерпеж, и они словно хмелеют. Даже в газетах тогда читаешь, что такой–то и такой–то убежал из дому.
Действительно, временами трудно, но я говорю себе:
— Что ж, бывает.
Иногда кто–нибудь очень следит за собой; обещал исправиться — и удалось! Ничего не сделал плохого, никто на него не сердился. А ведь первые дни самые трудные. И он уже думает, что так и останется, что он, как все. Он уже устал от этого старания. Ведь когда пытаешься исправиться, стараешься не играть, больше сидишь над книжкой, избегаешь всего, только чтобы что–нибудь не вышло. И вдруг катастрофа: опять! Вот тогда–то и наступает эта самая плохая неделя.
Я знал мальчика, который дрался иногда по два и по три раза в день. Никак не мог справиться с этим недостатком. Я посоветовал:
— Дерись раз в день.
Согласился. У него была сильная воля. Мы поспорили на две конфеты в неделю:
— Если за неделю у тебя будет не больше семи драк, я даю тебе две конфеты, проиграешь — ты мне.
Так прошло четыре месяца.
Сначала мы спорили только насчет драк дома, а потом и дома и в школе. Сначала о семи драках, потом о шести, о пяти, о четырех, трех, двух и одной драке в неделю. Наконец о нуле — ни об одной. Потом начали спорить о ссорах.
Помню его последнюю победу.
Он стоял на лестнице. Другой мальчишка мчался по лестнице
вниз, пихнул его, этот того. Но тот вспетушился и дал сдачи. А мой покраснел, насупил брови, закусил губы, сжал кулаки… Это длилось какое–то мгновение. И вдруг ринулся вниз прямо во двор. Там он долго стоял и ждал, когда успокоится.
Когда пришел срок нашему пари, он сказал улыбаясь:
— Чуть не проиграл, на волосок был от драки!
Мальчик этот теперь уже взрослый и говорит, что благодаря пари он отучился драться.
Таких записанных у меня в тетрадках пари, пожалуй, уже тысяч с пятьдесят. Я заключаю каждую неделю таких пари с разными мальчишками и девчушками по пятидесяти и более. Дело тут не в конфетках, а в победе.
Спорят о том, что будут вставать сразу как проснутся, умываться как следует, не опаздывать к столу, читать по пятнадцати минут в день; что не будут выскакивать с ответами в школе, стоять в углу, забывать, терять, лезть, приставать, надоедать, давать прозвища, болтать; что будут переписывать старательно по пяти строчек в день и чистить зубы. Что будут или не будут что–либо делать.
От вранья трудно отвыкнуть. Тот, кто часто врет, начинает с четырнадцати раз в неделю (по два раза в день).
Да, но кто проверяет, что без обмана? Никто, ведь чтобы выиграть, можно оговорить любое число.
—На прошлой неделе ты оставлял за собой право соврать четырнадцать раз, а на этой семь. Не мало ли?
—Хватит.
—А трудно тебе не врать?
—Сначала было очень трудно.
А вот мои проверенные на опыте правила:
Делая то, что ты не любишь, и не делая того, к чему ты привык, ты закаляешь волю. А это самое главное. Стать хозяином своих рук, ног, языка, мыслей…
Есть люди, которые относятся к себе слишком строго, и это нехорошо; есть и такие, которые слишком легко и слишком многое себе прощают, — это тоже плохо. А бывают люди, которые не знают своих достоинств и недостатков. Эти люди должны стремиться узнать их.
— Гноти сеаутон, — сказал греческий мудрец: познай самого себя!